Кто ответит за разорение пчелиной отрасли в России

Лето 2019 года, без сомнения, станет черной страницей в истории российского пчеловодства – вроде «павловской реформы» в экономике или «черного августа» 1998-го. Массовая гибель пчел происходит сразу во многих регионах страны: Брянской, Воронежской, Липецкой, Московской, Нижегородской, Рязанской, Ростовской, Саратовской, Смоленской, Томской областях, в Мордовии, Башкирии и Татарстане. Вымирают пчелы и на Кубани, в Алтайском и Ставропольском краях. Ущерб от бедствия, по некоторым оценкам, может достичь триллиона рублей, а экологические последствия вполне можно называть катастрофой.

Между тем компетентные органы усиленно перекладывают ответственность друг на друга, а вероятность того, что истинные виновники пчелиного апокалипсиса будут найдены и понесут заслуженное наказание – пока откровенно призрачна.

Вопрос на триллион

Новости о беде российского пчеловодства, безусловно, меркнут на фоне сводок о пожарах в детских лагерях, масштабных наводнениях в Иркутской области или политических баталиях перед выборами в Мосгордуму, так что масштаб бедствия пока не полностью осознается обществом. Между тем, президент Национальной ассоциации пчеловодов и переработчиков пчелопродукции, а по совместительству заведующий кафедрой пчеловодства Тимирязевской сельхозакадемии Альфир Маннапов констатирует: в охваченных странной эпидемией регионах гибнет около 60% поголовья пчел.

Последствия этого мора сейчас вряд ли кто-то четко сможет предсказать. Дело в том, что именно пчелы обеспечивают естественное опыление 80 – 90% цветковых растений. А значит, их массовая гибель ударит по всем экологическим системам, зависящим от этих растений

Ущерб будет нанесен и урожайности сельскохозяйственных культур, по крайней мере, тех, что выращиваются не на зеленую массу. Все что должно отцвести и заколоситься – обречено на снижение урожайности. С учетом этих биологических связей – пчеловодческая ассоциация прогнозирует потери российской экономики в размере триллиона рублей. Для сравнения – напомним, что профицит федерального бюджета за прошлый год составил 2,5 триллиона.

Для многих сельских жителей пасеки были единственным источником живых денег, дополняющих, в общем-то, натуральное хозяйство. Гибель пчел вынудит их обходиться исключительно продукцией с собственных подворий, то есть обрекает людей на изоляцию от современной экономики.

Впрочем, и крупным пчеловодческим компаниям, имеющим формальное право на получение компенсаций от государства или подачу судебных исков о возмещении вреда – не сильно лучше. Суммы компенсаций, установленных региональными властями, даже близко не соответствуют масштабам потерь, – что, в принципе, логично, учитывая хронический дефицит местных бюджетов. А профильные ведомства, и прежде всего Минсельхоз, похоже, решили сыграть в любимую игру наших чиновников: «наша хата с краю».

«На 19 июля погибло 1,3% пчелосемей от их общего количества в Российской Федерации. В связи с этим в настоящее время риски сокращения урожайности сельскохозяйственных культур отсутствуют», –  заявили журналистам в пресс-службе ведомства

Удивительная способность наших чиновников жить в параллельной реальности не подкачала и в этот раз.

Рапс и пестициды

Источник мора, в принципе, уже понятен. Это ядохимикаты, которым фермеры обрабатывают поля. В первую очередь – пестициды. К этой версии склоняются и пчеловоды, неоднократно сообщавшие, что их насекомые гибнут после опыления полей, и специалисты Россельхознадзора, сетующие, что аграрии систематически нарушают все мыслимые правила и инструкции применения токсичной химии – например, опыляют поля в середине дня, когда пчелы как раз заняты сбором нектара.

Еще одной причиной называют увеличение посевных площадей рапса – культуры, используемой для получения растительных масел технического назначения, которая также может быть сырьем для производства биодизельного топлива. В последние годы государство активно стимулирует выращивание рапса; но, как и все родственники капусты, это растение сильно страдает от вредителей, прежде всего – тли, в связи с чем нуждается в постоянных инсектицидных обработках. За сезон рапс требует от четырех до шести обработок, под действие которых вместе с вредителями попадают и пчелы. И если другие культуры опрыскиваются преимущественно по весне, а в перспективе идут на магазинные прилавки, то есть подвергаются проверкам на пестициды, то рапс – растение «техническое», поэтому стесняться в применении химии у фермеров никаких оснований.

Наконец, играет свою роль и то, что тля и прочие вредители систематически подвергаются воздействию инсектицидов, а потому быстро эволюционируют и вырабатывают устойчивость к этим веществам, а вот пчелы – напротив, не находятся под давлением этого фактора и оттого не так устойчивы к химии

Не исключено, что массовый мор спровоцировало новое поколение инсектицидов, попавших на российский рынок. Специалисты отмечают, что большинство ядохимикатов производится за рубежом, а в России и их фасуют и продают фирмы-однодневки. По выражению доктора биологических наук, сотрудника Уфимского федерального исследовательского центра РАН Елены Салтыковой, в нашей стране этот рынок совершенно дикий. Никакого централизованного контроля ни за качеством импортируемой химии, ни за ее применением нет. Научный подход к применению инсектицидов полностью утрачен.

«Рапсовый след» предварительно подтвердила и межведомственная рабочая группа при башкирском Минсельхозе. «По предварительным данным, это произошло из-за применения средств защиты растений, которыми обрабатываются посевы рапса», – сообщил заместитель республиканского министра сельского хозяйства Рамил Нуриахметов

В свою очередь председатель Союза пчеловодов-промышленников Таможенного союза Дмитрий Николаев заявил, что главной причиной гибели пчел стали китайские ядохимикаты. По его словам, китайская химия на порядок токсичнее препаратов, производимых в Европе, но при этом значительно дешевле стоит, отчего многие фермеры предпочитают использовать именно ее, несмотря на то, что это грозит непредсказуемыми последствиями.

Он также выразил мнение, что на 95% вина за гибель пчел лежит на фермерах, которые обрабатывают поля без предупреждений и делают это с нарушением установленных ограничений.

 «Родители» катастрофы федерального масштаба

На днях Следственный комитет Орловской области возбудил первое дело по статье «Нарушение правил борьбы с вредителями растений». Теперь правоохранители пытаются выяснить, кто и как травил местных пчел. Ранее Госдума призвала Генпрокуратуру заняться расследованием этих событий на федеральном уровне. Так что не исключено, что данная катастрофа, в отличие от многих других пожаров и наводнений, не останется совсем уж «сиротой».

12 июля, после того как СМИ начали публиковать предположения, что гибель пчел связана с бесконтрольным использованием пестицидов, официальный представитель Россельхознадзора Юлия Мелано выступила с развернутым комментарием по поводу ситуации

Она сообщила, что еще в 2011 году по настоянию МЭР у Россельхознадзора отняли полномочия по контролю за производством, хранением, реализацией и применением пестицидов и агрохимикатов. Более того: в дальнейшем эти полномочия так никому и не передали, и в результате рынок агрохимии на 8 лет практически остался без государственного контроля.

Зачем министерству экономического развития могла понадобиться такая комбинация, остается только гадать. Пока Россельхознадзор имел возможность регулировать рынок, его специалисты регулярно проверяли производителей химпрепаратов и сельхозпродукции, тестировали подлинность импортируемых пестицидов. Ежегодно выявлялись десятки тысяч упаковок контрафактных веществ, пресекалось использование сотен тонн фальсифицированных препаратов, закрывались подпольные цеха по их производству. Когда же полномочия были сокращены, работа ведомства свелась к проверке уже готовой продукции, то есть констатации уже свершившегося факта – наличия или отсутствия в ней пестицидов. В результате России теперь разрешено применение 900 препаратов для «защиты» растений.

По словам Мелано, именно Минэкономразвития «должно взять на себя ответственность за массовую гибель пчел и употребление россиянами овощей и фруктов с превышенным остаточным количеством пестицидов, нитратов и нитритов»

Три дня спустя МЭР сделало ответное заявление. По мнению коллег Максима Орешкина, проблема возникла не из-за лишения Россельхознадзора полномочий по контролю за агрохимикатами, а потому, что их затем раздали нескольким ведомствам, которые не смогли урегулировать вопросы их применения. «Представляется, что в рамках регуляторной гильотины регулирование в сфере применения пестицидов должно приобрести современный характер, в том числе учитывать наличие современных информационных средств для сбора информации о применении пестицидов и доведения ее до пчеловодов», – говорится в заявлении МЭР.

Учитывая, что все мнения и предложения чиновников оформляются в виде докладных записок, а затем протоколируются на совещаниях правительства, найти непосредственных инициаторов правового бардака – не такая уж проблема. Главное, чтобы такое желание возникло у наших правоохранителей. Пока прецедентов такого плана в России не было.

Вопрос приоритетов

Проблема вымирания пчел актуальна не только для нашей страны. Стремительное сокращение поголовья этих насекомых фиксируется на всех континентах. В США, например, за 10 лет популяция диких пчел сократилась на 25–30%, а с 2015 года началось и быстрое вымирание и одомашненных.

Главным виновником проблемы ученые считают глобальное потепление, провоцирующее распространение паразитических клещей и различных заболеваний, истребляющих пчел на обширных территориях. Но есть мнение, что проблема еще и в том, какими методами ведется современное сельское хозяйство. Засевание огромных пространств однородными культурами неизбежно провоцирует взрывной рост числа вредителей и микроорганизмов, питающихся этими растениями. Для сохранения урожаев аграрии применяют химикаты. Далее в дело вступают естественный отбор, способность организмов приспосабливаться и эффект больших чисел.

Фактически, товарное производство современного типа провоцирует гонку вредителей и ядов. Окончательного победителя в ней, судя по всему, не будет никогда. А вот проигравшие – безусловно

И тут самое время задать себе вопрос: что нам важнее – посевы рапса или пчелы (а вместе с ними и десятки других видов насекомых и птиц)? Ведь ни для кого уже давно не секрет, что некоторые виды экономической деятельности просто несовместимы с экологическим благополучием. Невозможно в одном и том же месте строить горно-обогатительный комбинат – и открывать оздоровительный курорт для астматиков, добывать сланцевую нефть – и разливать минеральную воду.

За последние годы пчеловодство стало одной из самых динамично развивающихся отраслей российского хозяйства. В 2016 году случился настоящий прорыв на китайский рынок. Всего за год поставки отечественного меда на крупнейший рынок планеты выросли в 10 раз. При этом взрывной популярностью наш продукт в значительной степени обязан… своей экологичности.

Будет ли российский мед с высоким содержанием пестицидов столь же привлекательным? Большой вопрос. Да и увидим ли мы этот мед вообще? При нынешних темпах вымирания насекомых уже к концу года его производство сократится на 25-30%, а на рынке произойдет его замещение фальсификатами

При этом очевидно, что стране нашей рано или поздно, осмысленно или не очень, придется делать выбор. Ведь если государство и дальше будет стимулировать возделывание рапса (с его шестью обработками за сезон), параллельно самоустраняясь от контроля за рынком агрохимии – массовые потравы будут повторяться раз за разом. Отравленный мед, в конце концов, пойдет в продажу, и какими могут быть последствия – страшно подумать.

Что же касается рапса, то Россия, следует напомнить, – не самая бедная страна в плане нефти и газа. Без биотоплива мы наверняка сумеем прожить. А вот без пчел – точно не обойдемся.

Источник: rusplt.ru