Россельхознадзор уполномочен заявить

Прежде мало кому известное контролирующее ведомство – Россельхознадзор - после введения эмбарго вышло на первый план, затмив знакомый всем и каждому Роспотребнадзор. Сегодня ведомство Сергея Данкверта рулит громадными рынками, потому что пресекает контрабанду запрещенных товаров из Канады, США и ЕС, выдает разрешения на ввоз продуктов питания из Чили, Китая и Индии. Поэтому неудивительно, что прежде тихая и незаметная контора стала главным героем антисанкционных новостей, а фитосанитарная и ветеринарная службы надзорного ведомства оказались единственными, кто имеет массив сведений по импортерам.

После четырех месяцев санкций внесены в реестр поставщиков продовольствия 424 новых предприятия из 27 стран мира. Больше всего новичков среди производителей рыбы и морепродуктов – 260 предприятий, но если учесть, что в реестре Россельхознадзора 11,5 тыс. предприятий, то новые поставщики занимают менее 5%. Все эти цифры прозвучали в интервью Сергея Данкверта порталу РБК. В разговоре г-н Дакверт не скрывал, что не доверяет данным, которые предоставляет Белоруссия.

По его мнению, через эту страну происходит запрещенный ввоз, в том числе по поддельным сертификатам и с использованием товаров прикрытия – то есть товаров, не подконтрольных Россельхознадзору. Не стал Данкверт скрывать и тот факт, что российские бизнесмены, пытаясь занять освободившиеся ниши, используют препараты, активизирующие рост массы животных и птицы. Вместе с тем Данкверт не подтверждает мнение, что контрабанда мяса сегодня занимает 50% от всего рынка.

По статистике Россельхознадзора как контрабанда задерживается примерно 10% от всех поставок. Распространенные каналы ввоза - либо Петербург, под видом товаров прикрытия, либо Белоруссия, под видом импорта из стран, не попавших под санкции. По данным Россельхознадзора, из ЕС незаконно ввезено около 7,5 тыс. тонн мяса, в том числе недавно из Белоруссии было ввезено транзитом в Казахстан 226 фур с документами из Бразилии, хотя внутри находилось мясо с голландскими и польскими этикетками. Сколько машин реально доехало до Казахстана, неизвестно.В то же время молочной контрабанды нет, так как Беларусь реально увеличила производство, закупая дешевое молоко в Польше, Литве и Латвии.

Однако у Данкверта есть вопросы по содержанию антибиотиков в молоке и следовательно продукции из этого молока. Но так как сосед на письма из Россельхознадзора не реагирует, пришлось запретить поставки от нескольких белорусских предприятий. При этом Данкверт подчеркнул, что к членам Таможенного союза у ведомства подход либеральный.В то же время, по мнению собеседника РБК, ввозимые овощи и фрукты – это вообще реэкспорт в немаркированных ящиках европейского производства. Доля таких поставок по оценке Данкверта не меньше 20%. П

ри этом контрабанда в российском законодательстве не является уголовным преступлением, это административное правонарушение, за которое полагается штраф в 3 тысячи рублей. Поэтому покупка левого сертификата или просто ввоз без сопроводительных документов практически безнаказанны. В то же время по предписанию Россельхознадзора уже закрыты поставки продукции растениеводства через страны прикрытия - Македонию, Албанию, Боснию и Герцеговину. Нередко странами прикрытия выступают Украина, Казахстан, Белоруссия. Как крайне неблагополучный с точки зрения подделки документов Данкверт оценивает Евросоюз. При этом таможни Белоруссии, Казахстана, Литвы и Латвии не обмениваются информацией с Россельхознадзором. Кроме того, Белоруссия и Казахстан не делятся данными о ввозе  к ним продукции из стран, попавших под российские санкции. 

Известно, что Александр Лукашенко уже публично выражал негодование по поводу мер Россельхознадзора, после того, как с 24 и 28 ноября ведомство закрыло Россию для более чем 10 белорусских предприятий, обнаружив в их продукции бактерии, микроорганизмы и антибиотики. Ранее Россельхознадзор сообщал, что выявил крупный канал контрабандных поставок европейской свинины, по которому в РФ ввезли 7,5 тыс. тонн мяса по поддельным сертификатам. 

Сергей Данкверт – об импорте продовольствия и контрабанде продуктов

 «Мы единственные, кто может влиять на ситуацию»

После того как Россия ограничила продовольственный импорт, у руководителя Россельхознадзора Сергея Данкверта прибавилось работы – его служба борется с контрабандой запрещенных товаров из Канады, США и ЕС и выдает разрешения на импорт продовольствия из Чили, Китая и Индии. В интервью РБК Данкверт рассказал, почему народ не заметит потери норвежской семги, что такое товары и страны прикрытия и как его работе мешают казахские и белорусские партнеры по Таможенному союзу.

«Мы думали, ну как мы будем жить без Норвегии?»

– В последние несколько месяцев Россельхознадзор – главный герой антисанкционных новостей. Ваша работа как‑то изменилась?

– Мы как работали – так и работаем, вообще ничего не изменилось. Просто в отличие от других ведомств мы не очень ее [работу] пиарили. Но сейчас оказалось, что мы единственные, кто может влиять на ситуацию. А все остальные организации, которые там что‑то контролировали, куда‑то делись. В том числе и наши уважаемые коллеги из Роспотребнадзора. А наша фитосанитарная и ветеринарная службы – единственные, кто сегодня располагает сведениями по импорту: данными о регистрации предприятий и историей по каждому из них. А повышенное внимание – из‑за прессы, которая хочет что‑то найти – и находит там, где это есть. Если других источников информации нет – мы не виноваты.

– Есть ли в действиях службы какой‑то политический заказ?

– Я бы не стал называть это политическим заказом. Конечно, совещания проходят и у [вице-премьера] Аркадия Дворковича, и у [первого вице-премьера] Игоря Шувалова, и у [премьер-министра] Дмитрия Медведева. Ситуация с обеспечением продовольствия у всех на слуху, и мы ею занимаемся, стараясь быть на шаг впереди. Мы стараемся сделать так, чтобы у нас было, откуда брать продовольствие. Честно говоря, когда были введены ответные меры по Норвегии, мы были в растерянности: думали, ну как мы будем жить без Норвегии? А потом я спросил своего водителя: Павел, у тебя родители живут в Озерском районе Подмосковья, так вот они часто едят охлажденную семгу? Он говорит: они не знают, что это такое. И я понял, что не нужно опасаться, нужно просто смотреть на вещи объективно.

– Можете подвести какие‑то итоги по выданным и отобранным разрешениям?

– В области ветеринарного надзора за неполные четыре месяца с момента введения санкций внесены в реестр 424 новых предприятия из 27 стран мира. При этом большая часть пришлась на производителей рыбы и морепродуктов – 260 предприятий. А всего в этом реестре у нас 11,5 тыс. предприятий, так что новые поставщики – это меньше 5%. Отменены временные ограничения, наложенные на 143 предприятия в 11 странах. Это те страны, руководителей служб которых мы приглашали в первую очередь, они к нам приезжали и оговаривали условия поставки продукции. Бразилия, например, три-четыре раза приезжала. А за кулисами были переговоры, мониторинг, проверки…

– По данным Федеральной таможенной службы, Россия пока не восполнила весь импорт, потерянный в результате введения санкций.

– Таможня не располагает данными, потому что в ее статистике нет Белоруссии. То есть данные‑то есть, но это данные, которые предоставляют белорусские коллеги, ведь у нас с ними границы нет. Думаю, что оценка в данном случае сомнительна и не то чтобы отражает реальность. Какую‑то часть запрещенных товаров ввозят под видом товаров прикрытия – то есть товаров, которые не подконтрольны нашему ведомству. Например, сырные продукты или замороженные соки. Мы полгода назад написали нашим коллегам из Роспотребнадзора, что, по нашим данным, все сырные продукты с антибиотиками. И полгода потребовалось, чтобы он разобрался в ситуации. Считали, видимо, что конкурирующая фирма что‑то им там не то пишет.

«Непонятно, зачем мы тратили время, уговаривая кого‑то в Европе»

– Россельхознадзор с августа начал активно выдавать разрешения на импорт, в том числе экзотическим странам. Это означает, что ведомство снизило требования к предприятиям?

– Если говорить об открытии каких‑то стран – то раньше никто не обращал внимания, что мы с ними работали. Когда мы объявляем, что открыли Индию или Китай, – это значит, что наши люди уже несколько раз там были и проводили переговоры. Просто раньше это никого не интересовало. Тем более что корректнее смотреть не на разрешения, а на предприятия. В той же Чили их число не так уж сильно выросло, если говорить о поставках рыбной продукции, а вот разрешений, после того как Норвегия ушла с российского рынка, стали брать больше. Латинской Америке мы всегда уделяли серьезное внимание. Но случалось, что нашим специалистам присылали материалы, а мы их не рассматривали. Почему? Потому что не успевали, были другие рынки. У нас был план по инспектированию стран и предприятий на этот год, а когда Россия ввела ответные меры, из него выпали некоторые страны, и график пришлось переделывать. Некоторым странам мы уделяли гораздо меньше внимания, потому что оно доставалось Европе, Америке и Канаде. И мы упустили эти страны из виду, хотя, например, Иран начал серьезно заниматься аквакультурой и птицеводством. А кто об этом раньше думал? И теперь непонятно, зачем мы тратили время, уговаривая кого‑то, допустим, в Европе.

– А вы уговаривали?

– В свое время да, конечно, для того чтобы обеспечить поставки. Я работаю с 2000 года, и было время, когда мы уговаривали, приглашали на встречи, а к нам не приходили, с нами не считались. А потом пришло время, когда начали просить нас, это естественный процесс.

– Но все‑таки к тем, кто замещает выпадающие поставки, у вас требования ниже?

– Мы не упускаем возможности проконтролировать предприятия в полном объеме. В Чили у нас уехала инспекция, в Китае отгрузка сначала была под контролем двух инспекторов, теперь остался один. Нам нельзя принимать решения расслабленно, и мы больше не ждем по неделе, а быстро принимаем решения. В этом вся разница.

«Мы будем активно работать по нашей свинине, птице и по яйцу»

– Какая продукция лучше с точки зрения фитосанитарных и ветеринарных норм – российская или импортная?

– Наши бизнесмены, которые вкладывают в производство большие деньги, со своим менеджментом работают исходя из старых методов начала 1990‑х: не дашь показатели – получишь по башке. И они когда начинают давать показатели, мы владельцам говорим: а что же вы, ребята, такие вещи используете? А они отвечают: не может быть! Мы им говорим: напугали управляющих до того, что они любым способом готовы давать результат, но мы вам глазки откроем и покажем. В плане использования антибиотиков мы с самого начала были сторонниками военных действий. И вот дошли до того, что наши предприятия переняли опыт их использования с Запада, потому что так легче работать. А если контроля не будет – возникнут серьезные проблемы, ведь постоянное употребление антибиотиков со временем вызывает резистентность. Мы будем активно работать по нашей свинине, птице и по яйцу, чтобы стабилизировать ситуацию.

– То есть российские бизнесмены пытаются занять освободившиеся ниши не совсем честными методами?

– Мы наблюдаем эту тенденцию уже несколько лет.

– В последние четыре месяца таких случаев стало больше?

– Я пока не хочу ничего говорить по этому поводу. Сначала мы напишем в регионы, в местные службы ветеринарного контроля, о том, что они выпускают продукцию с антибиотиками, а они должны будут это как‑то исправить. В конце года подведем итоги: справились ли. И нас ждет явное разочарование: ведь региональные контролеры экономически зависимы от региональных властей и те на них давят. Губернаторы им говорят: ты с ума сошел, ты хочешь сказать, что наша продукция хуже, чем у соседей? И в этом серьезная проблема.

«Мы попросили белорусских коллег с ними постоять на границе. Нам отказали»

– Вы можете оценить размер контрабанды запрещенной продукции?

– У нас просто нет такого количества людей, чтобы проверять всю продукцию, которая ввозится из Беларуси. Мы выставили посты на шести основных магистралях, сделали срез – и поняли, что ситуация непростая.

– Насколько непростая?

– Нашим коллегам в Беларуси есть над чем работать.

– Участники рынка оценивают, например, контрабанду мяса в 50% от всего рынка. Насколько это близко к вашим подсчетам?

– По нашей статистике это примерно 10% от всех поставок – именно такую долю мы не пропускаем. Мясо ввозится либо через Петербург под видом товаров прикрытия, либо через Белоруссию; импортеры старательно избегают инспекторов Россельхознадзора. Но мы все равно отлавливаем – уже на этапе реализации. Если говорить о точных цифрах, то можем сказать: из ЕС незаконно ввезено около 7,5 тыс. т мяса, которое затаможивалось в Европе либо на нейтральной полосе. 226 машин пришли с документами из Бразилии. Белорусские коллеги ни одну машину не вскрыли, иначе они увидели бы этикетки голландского и польского мяса. По странному стечению обстоятельств, они не пригласили ни одного ветеринара – и пропустили все 226 машин в Казахстан. А мы до сих пор не можем сказать, сколько машин в результате до него доехало.

– По молочным продуктам сколько вы выявляете контрабанды?

– Как таковой ее нет, потому что Беларусь увеличила поставки: она отправляет в Россию продукцию, для которой закупает дешевое молоко в Польше, Литве и Латвии. И мы не против – главное, чтобы молочные заводы проверяли сырье, сделали мониторинг по антибиотикам. Предприятия, которые там закупают европейское молоко, у нас «выскакивают» по антибиотикам, и мы об этом уже предупреждали белорусских коллег, но месяц прошел, а реакции так и не было. Поэтому нам пришлось закрыть несколько белорусских предприятий. Мы создали в Таможенном союзе такие условия, что, когда свои нарушают, это вроде бы и не нарушения, а когда иностранцы – мы за два случая обнаружения закрываем. К своим либерально подходим, даже если предприятия по 20–30 раз нарушали. Пишем письма, просим проверить – а нам не отвечают, на 20 писем один ответ. Но все меняется.

– А по овощам и фруктам?

– Даже не хочу говорить – это вообще реэкспорт. Знаете, какая продукция сейчас больше всего популярна у европейских картонажных фабрик? Немаркированные ящики. И мы должны проанализировать, откуда эти немаркированные ящики. Мы попросили наших белорусских коллег с ними вместе постоять на границе, неделю-две. Нам отказали, ссылаясь на то, что у них специалисты очень подготовленные. Особенно, как оказалось, по мясу они подготовленные. И по овощам, видимо, тоже.

– То есть вы в этой ситуации бессильны?

– Почему бессильны? Нет, вы же видите, мы работаем. А если и бессильны, то в силу того, что нам не дали полномочий.

– Так как вы оцениваете долю таких поставок в Россию?

– Больше, чем по мясу.

– Больше – это 50%?

– Может быть, и больше, чем 50%. Это как гадать на кофейной гуще. Вот когда кончится год, и мы сможем проанализировать, я буду говорить о цифрах. Сегодня вы можете предполагать, что они могут быть в 1,5–2 раза больше, чем по мясу.

– А почему никто не ищет тех, кому поставляется контрабанда?

– В нашем уголовном законодательстве это не считается преступлением. У нас как получается? Купил на улице, нашел на дороге. Административное наказание – 3 тыс. руб. за то, что продукция без фитосанитарного документа. Но если бы мы не искали, то это имело бы более изощренные формы.

 «Мы не терроризируем, просто хотим ответ получить»

– Как вообще можно регулировать реэкспорт на территории Таможенного союза?

– Мы спрашиваем Беларусь и Казахстан, сколько они получили продукции из Европы, но они эти цифры считают сокровенными и принадлежащими только им. Но уже сейчас мы можем сказать, что есть одна белорусская организация, которая активно импортирует и активно отправляет продукцию в Казахстан. Есть такая организация. Названия пока сказать не могу, но наши белорусские коллеги поймут.

– Есть страны которые отказываются идти на контакт? Вы как‑то упоминали, что у вас сложно идет работа с Казахстаном.

– У нас со всеми есть контакт на уровне ведомств. А в Казахстане сложно, потому что там люди меняются часто. Я уже не могу сосчитать, сколько за последнее время там было главных санитарных и ветеринарных врачей. Еще сложная ситуация на Украине – там просто не с кем контактировать. Мы втроем с коллегами из Казахстана и Беларуси написали им письмо, чтобы пригласить на встречу и поговорить. Но пока не утвердят вице-премьера и министра, не утвердят и визави, то есть говорить не с кем. Когда кто‑то говорит о том, что мы их терроризируем, – мы не терроризируем, просто хотим ответ получить, а дать его некому.

– А с теми, кто отправляет эти продукты из ЕС, вы как боретесь?

– Эти страны прикрытия мы сейчас ликвидируем. Мы перекрыли все поставки растениеводческой продукции из Македонии, Албании, Боснии и Герцеговины. Еще одной страной прикрытия стал Израиль, но, судя по всему, с ними мы найдем общий язык. А вот Европа – какое‑то неблагополучное место с точки зрения контрабанды и фальшивых документов. Если у нас есть подозрения, мы просим подтвердить сертификат. Если не получаем подтверждение, вводим ограничения. Например, мы нашли поддельные и неподдельные сертификаты, которые, видимо, были вывезены из Албании. Как у нас бывает – люди потеряли 1000 штук. Знаете, шел человек по дороге, выпил немножко – и потерял. И вот эти 1000 сертификатов из цивилизованной европейской страны оказались у мошенников, которые начали активно подделывать печати и отправлять продукцию в Россию. А, например, в Исландии наши инспекторы нашли предприятие, которое не производит лосося и не отправляет. А по нашей электронной системе «Аргус» оказалось, что оно прислало 300 т рыбы. Так вот простой вопрос: если предприятие находится в Исландии и отправляет рыбу к нам, где документы подделывают? На территории ЕС. Кто? Наши европейские коллеги. Наши люди в Литве сейчас сидят и занимаются расследованием контрабанды, потому что литовские таможенники данные не дают, белорусские тоже не дают. А выяснили, что за контрабандную поставку наши европейские коллеги вернули поставщику НДС – то есть контрабандисты еще и деньги от европейских властей получили. Ничего не скажешь, удачно.

– Список стран прикрытия длинный? Пока получается Украина, Казахстан, Белоруссия, Албания, Македония, Босния и Герцеговина.

– Их больше. Но пока не скажу, какие. И не только европейские, есть и африканские. Наши коллеги, они уже далеко пошли – Зимбабве, Буркина-Фасо и Кот-Д’Ивуар скоро будет… Их документы подделывают. Ты должен проверить, приходил этот товар из Зимбабве или нет. А бизнес нельзя держать, его же не остановишь на границе и не скажешь: а ну‑ка, стой здесь, на границе, пока подтверждение не придет. Хотя мы уже к этому идем. И кого‑то остановим на границе. Вы же хотите, чтобы мы работали как карающий меч правосудия, а у нас таких полномочий нет. Дайте полномочия – будем работать.

– Так список стран прикрытия пополнится?

– Это же жизнь, завтра может быть любая другая страна. Очень просто: ввоз и вывоз из любого государства рано или поздно мы оценим, как бы ни старались его скрывать. Статистику никуда не денешь: если не ввоз в страну, так импорт в нее из других стран все равно станет известен.

– Не собираетесь активизировать работу?

– Нет, мы собираемся на новогодние праздники отдыхать 11 дней, как положено. На лыжах кататься в Московской области (смеется). Шучу, конечно. У нас круглосуточное дежурство, и график уже расписан.

Источник:  kremlnews.ru   udf.by